Первая политическая поездка Джека была экспериментальной. Он рано встал, поцеловал жену и детей по пути к двери и поднялся на борт вертолёта, ожидавшего на Южной лужайке, ещё до семи утра. Через десять минут он уже поднимался на борт президентского авиалайнера «ВВС-1», известного в Пентагоне как VC-25A. Это был «Боинг-747», подвергнувшийся значительной модификации, чтобы удовлетворить всем требованиям средства перемещения президента по всему миру. Райан миновал трап как раз в тот момент, когда пилот, полковник ВВС с громадным лётным опытом, говорил по системе внутренней трансляции, делая объявления, как на рейсовом авиалайнере перед вылетом. Посмотрев в сторону хвостового салона, Райан увидел почти сотню репортёров, которые пристёгивались к своим кожаным креслам, превосходящим кресла первого класса лучших авиакомпаний. Кое-кто из журналистов предпочитал не пристёгиваться — «ВВС-1» обычно ведёт себя спокойней, чем океанский лайнер при полном штиле. В тот момент, когда Райан повернулся, чтобы направиться в свой отсек, он услышал чьё-то громкое восклицание:

— На этом рейсе не курят!

— Кто это? — спросил президент.

— Один из телевизионщиков, — ответила Андреа. — Он считает, что самолёт принадлежит ему.

— Вообще-то он прав, — заметил Арни. — Не забывайте этого.

— Его зовут Том Доннер, — добавила Кэлли Уэстон. — Ведущий комментатор Эн-би-си. Он считает, что его испражнения не пахнут, а на причёску у него уходит больше спрея, чем у меня. Вот только часть волос приклеена.

— Проходите сюда, господин президент. — Андреа показала в сторону носового отделения. Кабина президента на «ВВС-1» находилась в самом носу главной палубы. Там были установлены обычные, хотя и очень удобные, кресла, а также пара диванов, которые при продолжительных перелётах раскладывались и превращались в постели. Под бдительным взглядом начальника личной охраны президент сел в кресло и пристегнулся ремнями безопасности. Остальные пассажиры могут поступать, как им вздумается, — Секретную службу журналисты не интересовали, — но президенту нарушать правила не разрешалось. Когда Андреа убедилась, что все в порядке, она дала знак члену экипажа. Тот снял телефонную трубку и сообщил пилоту, что можно взлетать. Сразу после этого заработали двигатели. Джек уже почти поборол страх перед полётами, но на взлёте обычно закрывал глаза и про себя произносил (в прошлом шептал вслух) молитву о безопасности всех пассажиров на борту, считая, что, если будет молиться только о себе, это может выглядеть в глазах Бога эгоистичным. А к тому моменту, когда молитва закончилась, начался стартовый разгон, который происходил несколько быстрее, чем на обычном «боинге». Президентский «ВВС-1» не нёс тяжёлого груза и потому больше походил на самолёт, чем на поезд, отходящий от станции.

— О'кей, — сказал Арни, когда нос самолёта приподнялся и устремился в небо. Президент намеренно не сжимал ручки кресла, как делал это обычно. — Этот этап лёгкий — Индианаполис, Оклахома и к ужину вернёмся домой. Толпы будут настроены дружески и так же реакционно, как и ты сам. — В его глазах мелькнула улыбка. — Так что тебе не о чём особенно беспокоиться.

Специальный агент Прайс, сидящая в одной кабине с президентом во время взлёта, терпеть не могла, когда говорили что-нибудь подобное. Глава президентской администрации — Секретная служба присвоила ему кодовое имя «Плотник», а Кэлли Уэстон была «Каллиопой» — относился к тем членам президентского окружения, кто не понимал трудностей, с которыми приходилось сталкиваться Секретной службе. Опасность, по его мнению, являлась сугубо политическим явлением, даже после катастрофы с «Боингом-747», разрушившим Капитолий. Поразительно, подумала она. Раман сидел в нескольких футах позади неё. Его кресло было повёрнуто в сторону хвостового салона, на случай, если появится репортёр с пистолетом в руках вместо карандаша. На борту авиалайнера находилось ещё шесть агентов, наблюдающих за всеми, даже за членами экипажа в форме ВВС. В каждом из двух мест назначения находилось по взводу агентов Секретной службы вместе с огромным числом местных полицейских. На базе ВВС Тинкер в Оклахома-сити под охраной агентов Секретной службы уже стоял автозаправщик на случай, если кто-то попытается испортить состав топлива, которое будет залито в баки президентского самолёта; охрана не будет снята до тех пор, пока «ВВС-1» не вернётся обратно на авиабазу Эндрюз. Транспортный самолёт С-5В «Гэлэкси» доставил в Индианаполис автомобили президента. Перевозить президента по стране было не легче, чем цирк «Барнум и Бейли» со всем его снаряжением, вот только в последнем случае не приходилось беспокоиться, что кто-то может покуситься на жизнь акробата на раскачивающейся трапеции.

Агент Прайс заметила, что Райан просматривает текст своей речи. Это было одним из его немногих нормальных занятий. Обычно они почти всегда нервничали перед его выступлениями — не от страха перед публикой, а скорее от беспокойства о том, как будет воспринято содержание речи президента. При этой мысли Прайс улыбнулась. Райан не беспокоился о содержании, он боялся сорвать само выступление. Это не страшно, он скоро овладеет этим искусством. Ему здорово повезло, что Кэлли Уэстон, причинявшая окружающим столько неприятностей своим поведением, при составлении речей проявляла незаурядный талант.

— Завтрак? — спросила стюардесса, когда самолёт поднялся на крейсерскую высоту и выровнялся.

Президент отрицательно покачал головой.

— Спасибо, я не голоден.

— Принесите ему яичницу с ветчиной, тосты и чашку кофе без кофеина, — распорядился ван Дамм.

— Никогда не пробуйте выступать с речью на голодный желудок, — посоветовала Кэлли. — Тут уж можете положиться на меня.

— И не пейте настоящий кофе. Кофеин может вызвать дрожь в руках. Когда президент выступает с речью, — начал утренний урок Арни, — он… Кэлли, помоги мне объяснить это.

— Сегодняшние два выступления вам не сулят ничего особо драматического. Вы просто выступаете в роли доброго соседа, зашедшего навестить парня, живущего рядом, потому что ему понадобился ваш совет по беспокоящей его проблеме. Обращайтесь к слушателям по-дружески, спокойно и убедительно. Вроде как:

«Понимаешь, Фред, мне кажется, что тебе следовало бы поступить следующим образом», — объяснила Кэлли, подняв для большей убедительности брови.

— Добродушный семейный доктор, советующий пациенту не увлекаться жирной пищей и, может быть, побольше играть в гольф — физические упражнения полезны для здоровья, что-то вроде этого, — добавил глава администрации. — В повседневной жизни ты поступаешь так каждый день.

— Значит, мне надо всего лишь сегодня утром сделать это перед четырехтысячной толпой, верно? — спросил Райан.

— И перед телевизионными камерами Си-Спан. Твою речь передадут в вечернем выпуске новостей…

— Си-эн-эн тоже будет вести трансляцию, потому что это ваше первое выступление во время поездки по стране, — добавила Кэлли. Нет смысла обманывать президента.

Господи! Джек снова посмотрел на текст своей речи.

— Ты прав, Арни. Лучше выпить кофе без кофеина. — Внезапно он поднял голову. — Есть ли курящие на борту? — спросил он. То, как он сказал это, заставило стюардессу ВВС обернуться.

— Хотите сигарету, сэр?

— Да, — несколько пристыженно произнёс Райан. Она передала ему «Виргиния слим» и с тёплой улыбкой поднесла горящую зажигалку. Не каждый день удостаиваешься чести оказать такую услугу своему верховному главнокомандующему. Райан затянулся и посмотрел на неё.

— Если вы скажете об этом моей жене, сержант…

— Это останется между нами, сэр. — Она повернулась и ушла готовить завтрак. Для неё это был счастливый день.

Жидкость была поразительно страшного цвета — темно-красная с коричневатым оттенком. Они контролировали процесс, время от времени рассматривая взятые образцы под электронным микроскопом. Обезьяньи почки, политые заражённой кровью, состоят из разрозненных клеток, и по какой-то причине вирусы лихорадки Эбола любили их, подобно тому, как лакомка обожает шоколадный мусс. Наблюдать за процессом их размножения было увлекательно и страшно. Цепочки вирусов размером в микрон касались клеток, проникали в них и в тёплой обогащённой биосфере тут же начинали размножаться. Это походило на сцену из научно-фантастического фильма, вот только происходило в действительности. Эти вирусы, как и все остальные, можно было назвать живыми лишь условно. Они могли функционировать только с посторонней помощью, и эта помощь поступала к ним от носителя, который, предоставив вирусам средство стать активными, одновременно приговорил себя к смерти. Вирусы лихорадки Эбола содержали только РНК, а для начала митоза [55] требовались ещё и ДНК. В клетках почек находилось и то и другое, цепочки вирусов искали их, и после соединения начинался процесс размножения вирусов лихорадки Эбола. Для этого требовалась энергия, которую обеспечивали почечные клетки, полностью разрушающиеся при процессе. Процедура размножения представляла собой микрокосм процесса распространения болезни в человеческом сообществе. Он начинался медленно, затем скорость нарастала в геометрической прогрессии — быстрее, ещё быстрее, ещё быстрее: